Сейдж ожидала его в крытом грузовичке. Харлан закрыл гараж, тщательно все проверил и навесил замок. Братья поручили ему охрану здания, а к своим обязанностям Харлан относился серьезно.

— Не возражаешь, если я на минутку остановлюсь у своего трейлера? — спросил он, когда грузовичок пропыхтел по узкой дороге, ведущей на автостраду.

У девушки тут же возникло подозрение.

— Зачем?

— Хочу тебя изнасиловать. — Харлан расхохотался, поскольку при этих словах Сейдж непроизвольно вздрогнула и повернула голову так быстро, что у нее хрустнула шея. — Не обольщайся, Сейдж, мне нужно прихватить книгу.

— У вас извращенное чувство юмора, мистер Бойд.

— Оно может быть и извращенное, но, по крайней мере, оно у меня есть.

Харлан был прав. Даже сама Сейдж понимала, что ляпнула нечто выспренное и напыщенное. Почему она не могла просто отшутиться от его подначек? Харлан дразнил ее лишь потому, что Сейдж всегда на это бурно реагировала. Разве не советовала ей мать не обращать внимания на братьев, когда они становились совершенно непереносимыми? Этот урок девушка никогда не могла усвоить и именно по этой причине не могла им теперь воспользоваться.

— Знаю, знаю! Тебе не нравится мое чувство юмора, — продолжал Харлан. — Ну, ничего. В ближайшие дни я позволю тебе все, что тебе нравится. — Голос его был мягок, слова звучали как предупреждение.

— Ты можешь остаться или, если хочешь, прогуляйся. — Харлан выбрался из машины и перескочил через две бетонные плиты, служившие ступенями. Двери были не заперты. Молодой человек распахнул их и исчез внутри. Сквозь сдвинутые занавески, висящие над узкими оконцами, Сейдж увидела вспыхнувший свет.

Ее охватило неудержимое любопытство. Девушка выбралась из автомобиля и поднялась по ступенькам. Скрипнула проволочная дверь. Сейдж вздрогнула и тут же решительно шагнула внутрь трейлера.

Она ожидала чего-то ужасного, кучи журналов с фотографиями девиц, банок из-под пива. Вместо этого там оказалось довольно уютно и опрятно. Обстановка была подержанной и дешевой, но чистой. Было что почитать. Достаточно много, говоря по правде, но все больше периодика и последние приключенческие книги в мягких обложках, в основном бестселлеры. Всего один приличный «Плейбой».

Сейдж стала осторожно высматривать семейные фотографии, почту с обратным адресом, все, что могло дать ей нить к его прошлому. Но ничего не было. Ни малейшего намека на то, чем Харлан занимался до приезда в Милтон Пойнт.

Сейдж почувствовала его присутствие прежде, чем услышала, и повернулась к нему лицом. Она даже не задумывалась над тем, что сказать, а тут же задала вертевшийся у нее в голове вопрос:

— Ты всегда жил один?

— Да. Ты меня об этом уже спрашивала.

— Я тебя спрашивала, был ли ты женат.

— Игра в тонкости, не так ли? — Харлан заметил ее плохо скрытое раздражение. — Я никогда не был женат.

— Дети?

Он едва сдержал улыбку.

— Нет.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать девять. Скоро будет тридцать.

Он выглядел старше, чем Лаки, тому было за тридцать.

— Где твоя семья?

— У меня нет семьи.

— У тебя есть мать. Ты сказал, что она не переживала за тебя, когда ты ушел. Значит, она у тебя есть.

Харлан отложил в сторону книгу, которую принес из дальней комнаты, и сделал шаг вперед, после чего, казалось, трейлер стал вдвое меньше.

— Почему это тебя так интересует, Сейдж?

— Не знаю, просто интересует.

— Что тебя еще интересует, кроме моей семьи?

— Откуда ты приехал? Что ты делал до того, как встретился с Чейзом в Хьюстоне? Почему ты не удосуживаешься запирать двери? Почему, если ты столь образован и интеллигентен, ты предпочитаешь жить подобным образом?

Харлан оценивающе осмотрел комнату.

— Что тебе не нравится?

Сейдж сбивчиво, не желая выражаться прямо, чтобы не быть невежливой, объяснила.

— Мне нравится, как я живу, Сейдж. Очень нравится! Я не запираю дверей, потому что у меня нет ничего такого, что кто-то захочет взять. Кроме того, когда у тебя ничего нет, вещи не могут тобой обладать. Тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то заберет у тебя что-то стоящее. Мне нравится быть свободным от всего этого.

Харлан сделал еще один шаг, сокращая расстояние между ними. Носки его туфель коснулись носков ее туфель, прежде чем он, меняя позу, расставил свои ступни по обеим сторонам ее ступней, — поза, при которой его бедра слегка выпячивались вперед.

Близость красивого мужчины в спокойном, тихом трейлере обволакивала девушку. Сейдж немного побаивалась Харлана, когда он смотрел на нее сверху этими, подобными лучам лазера, глазами. Или, может быть, Сейдж опасалась того ощущения в глубине ее живота, которое появлялось всякий раз, когда молодой человек стоял так близко от нее?

— Спроси меня еще о чем-нибудь, Сейдж.

— Ты ответил на все мои вопросы, — не дыша, ответила она. — Больше нет ничего, что я хотела или желала бы знать.

— Есть.

— Что?

— Ты хочешь знать, когда я собираюсь поцеловать тебя еще раз.

— Я не хочу знать ничего подобного. Откуда у тебя такие мысли?

Харлан ничуть не был обескуражен ее поспешными возражениями.

— Ты как кошка, Сейдж, не правда ли? Вечно кусаешься, царапаешься и шипишь, обороняясь. Но лишь только кто-то доберется до настоящей Сейдж, ты выгибаешь спину. — Глаза Харлана смотрели теперь на ее губы. — Если бы ты дала себе лишь малюсенький шанс, ты бы замурлыкала.

Девушка с трудом глотнула, попыталась отстраниться, но не в силах была этого сделать. Тогда она попробовала отвернуться, но и на это оказалась неспособна.

— Ты этого никогда не узнаешь. Я никогда тебе не позволю еще раз поцеловать меня.

— Позволишь. Тебе это так нравится.

— Мне совсем это не нравится.

Харлан взял в ладони ее лицо. Его пальцы скользнули по ее губам.

— Мы оба знаем, что ты лгунья, Сейдж. А сейчас — мерзкая лгунья.

Его губы коснулись ее губ. Они были теплые, ненастойчивые, влажные. Сейдж на несколько секунд прильнула к молодому человеку, но затем, когда кончик его языка коснулся кончика ее языка, она, отстранившись, отвернула голову.

— Харлан…

— Правильно. Мое имя.

Его губы вновь завладели ее губами. Писк протеста оказался слишком слаб, поэтому был полностью проигнорирован. На этот раз лишь только его язык проник ей в рот, Сейдж уступила ему, приветствуя встречным ударом своего языка.